Норма и не норма

Книга Ефросиньи Керсновской «Сколько стоит человек» как исторический источник.

Ефросинья Антоновна Керсновская рассказывает прежде всего о себе и о своей удивительной судьбе. Но это и книга о том, кем была и кем стала Россия в 20-м веке.

Керсновская — дочь бессарабского помещика, в 1940 году после присоединения Бессарабии к СССР была объявлена СВЭ (социально вредным элементом), изгнана из собственного дома, лишена имущества, а уже перед самой войной с немцами в 1941 году вместе с другими отправлена в принудительном  порядке в Сибирь.

Формально по духу и букве своей доктрины большевистские власти были правы. Керсновская  была дочерью помещика, а после смерти отца сама стала хозяйствовать и управлять наследством. Но эта помещица, неплохо образованная, владевшая иностранными языками, работала не только за конторкой и за счётами, но не гнушалась никакого физического труда, прекрасно зная и владея навыками этого труда, который стал для неё не только необходимостью, но и потребностью и даже удовольствием. Это вообще важная тема её книги: роль и значение труда для человека и чем стал труд в СССР.

Советские пограничники с оторопелым видом разглядывали молодую  босоногую женщину, которая работала с вилами на сеновале. Эта женщина назвалась помещицей. Такая картина никак не укладывалась в сознание людей, зомбированных  советской пропагандой.

Всей своей жизнью Керсновская будет не только удивлять, но вызывать неудовольствие и даже ненависть советского начальства. И это не случайно. Такие люди, как Керсновская, не должны были существовать в СССР.

Должен был погибнуть и только чудом спасся её отец. 20 июня 1919 года большевики расстреляли в Одессе всех юристов, которых смогли тогда арестовать(712 человек). Спаслось двое — барон Гюне фон Гюнефельд за огромную взятку и отец Керсновской по другой причине. Среди судей и палачей, творивших тогда в Одессе скорый суд и преступную расправу, оказался тот, кто помнил Керсновского как профессионального, порядочного и справедливого человека еще дореволюционных времён. Ему хватило совести не отправлять его на смерть. Другим одесским юристам повезло гораздо меньше, о них вспомнить было некому, они попадали в руки красных латышей и китайцев.

Врагом для советской власти оказалась и дочь этого дворянина и следователя-криминолога. Времена, правда, были несколько другие, но доктринально, идеологически власть за двадцать лет не изменилась. Керсновская стала врагом из-за своего происхождения, она была объявлена социально вредным элементом. Как видим, сегрегация может быть не только расовой, как в своё время в США, в ЮАР и в гитлеровской Германии, но и социальной, как в СССР. Социальная сегрегация, лишение людей гражданских прав и их преследование из-за их происхождения стала в СССР нормой.

В советском паспорте Керсновской был поставлен параграф 39, запрещающий проживание в больших и тем более столичных городах. Для советских чиновников эта отметка в паспорте говорила о многом.

Еще один очень характерный штрих в начальных отношениях Керсновской с советской властью. На выборах в списке кандидатов в депутаты она обнаружила фамилию Маруськи Яворской — профессиональной проститутки. Ни за неё, ни за остальных депутатов голосовать она, разумеется, не могла. И только её голос «против» оказался единственным среди 35 000 голосов «за». Если бы таких, как Керсновская, оказалось больше, история СССР была бы, конечно, другая.

Михаил Бахтин в своей знаменитой книге о Рабле  мог бы проанализировать строчку из «Интернационала», напомню, гимна СССР (до 1944 года) и гимна правящей партии ВКП(б)-КПСС до её распада в 1991 году, как образ карнавального колеса: « Кто был ничем, тот станет всем». Верх становится низом (судьба Керсновской), а низ верхом (проститутка Яворская, депутат Верховного совета новой советской республики). При этом в книге есть очень точное наблюдение, хорошо знакомое россиянам старшего и среднего поколения: «Не плебисцит, а бутафория. Мне стыдно… Что поразило меня прежде всего — это атмосфера какого-то бутафорского счастья, парада. Очевидно, что это не исполнение гражданского долга, которое обязывает к сдержанности, даже суровости, а что-то вроде карнавала (выделено мной.— Е.К.): буфеты, в которых бесплатно раздают котлеты с чёрным хлебом( их никто не ел), гармошка, пляски…».

Впрочем, не всем проституткам выпадала такая удача — оказаться наверху этого советского колеса. Несколько представительниц второй древнейшей профессии вместе с чиновниками, предпринимателями, учителями, крестьянами, которых было больше всего, оказались в числе высылаемых в Сибирь бессарабцев. Скорее всего, у Маруськи Яворской были какие-то свои, особые заслуги перед советской властью (сотрудничала с НКВД, когда Бессарабия была еще румынской, и за это пошла на повышение?).

Страниц: 1 2 3

Опубликовано в Публицистика, просмотров: 5 684, автор: evgkon (8/9)