Годы надежд и испытаний

Дядя Харитон отделился от деда Василия последним из семьи. Он построил дом на задах у портного Бубнова Павла Ивановича (он шил шубняки, тулупы). Дом был крыт жестью, окнами смотрел прямо на вход в церковь. Хорошо помню, как он строился, загораживался. Дом был тоже пятистенник, но комнаты были небольшие. Помню чистые потолки в избе. Но через год доски покоробились, сделались лодочками – видно были не совсем сухие. Может быть в первый год их жизни в новом доме у них подмерзла картошка. Мы, пацаны, обтерев об штаны, наслаждаясь, ели сладкий картофель. В отличие от других братьев, у дяди Харитона не было каменных сараев, да и двор-то у них был небольшой. Лишь в углу был один саманный и один плетеный сарай для лошади и коровы.

Тридцать второй год для семей Кабановых оказался поистине трагичным.

Зато Белов, Кожевников и их помощники были довольны тем, что уничтожили одну треть (двадцать пять домов). Причем, самых лучших домов в деревне. Наверное, радовались, глядя на руины пустых каменных сараев от церкви до самого проулка, по которому ездили на мост через речку. Причем были снесены оба порядка. Моста тоже не стало – теперь о нем некому было заботиться. А ведь этот мост каждый год весной после паводка восстанавливали заново: всей деревней «бабой» вбивали новые сваи.

Самый рьяный подручный у Ильи был Бабкин Петр. У него была малокалиберная винтовка. Ходил он по деревне и стрелял голубей. Не для дела, просто так, как мальчишка, стреляющий из рогатки. Однажды он в чужом огороде на моих глазах выстрелил в собаку, бежавшую по своим делам. Она громко завизжала, убегая от инквизитора, за ней кровавый след стелется, а он стоит и улыбается, радуется, что сумел попасть. Он знал, что за собаку хозяин не осмелится его ругать или что-то с ним сделать. Чувствовал себя хозяином деревни. Потом, лет через пять, гуляя в компании четырех мужиков, он о чем-то повздорил с ними. Сходил домой за винтовкой. С улицы в окно выстрелил, но попал не в того, в кого хотел (Алпаева Антона), а в Солдатова Константина. Получил за это десять лет. А в войну этот бандит в штрафной роте канул в вечность. А уж таких Верховный главнокомандующий (да и не только он) нисколько не жалел. Им давали такие задания, из которых оставались только счастливчики или, как говорят, те, кто «родился в рубашке».

Хорошо помогал в раскулачивании и Вдовин Нимнон. Отец и другие его называли Нимношка. Залив глаза, он даже своего тестя Трушина Макара пришел раскулачивать. Интересно, как он смотрел в глаза своей жене – дочери Макара и своим двум девочкам – его внучкам, когда пришел домой после содеянного? Видно, очень много винного тумана было в его голове. Да недолго ему пришлось заливать свои глаза: где-то в тридцать пятом году, придя домой из бани, выпил целый стакан (думал, что водка) соды, с помощью которой варят мыло. Таким образом, бог прибрал к себе обоих братьев.

Кабанов Петр Нефедович  (он приходится дядей Афанасию и Георгию Кабановым) тоже участвовал в раскулачивании. Но и ему мало, по сравнению с его дружками, пришлось ему довольствоваться водкой. Как-то пришел домой, видимо, много хватил зеленого змия и упал на пороге своего дома, да так, что больше и не встал. Одного Илью Бог пока щадил, не наказывал за обильные слезы и страдания стольких людей.

Тетя Галя с сыном Иваном после раскулачивания свекра (самого свекра я не помню, возможно, дядя Семен один командовал всем своим хозяйством) поселились жить на той стороне речки, а дядя Семен уехал с тетей Нюрой и ее трехлетним сыном Иваном в Мары к дяде Макару. Там жила уже вся семья Тамоновых (как их в деревне называли).

В тоже лето, невесть откуда, приехала в нашу деревню новая, невиданная нами, автомашина – полуторка. Крутились возле нее, разглядывая, и стар, и млад. Мы, трое, даже залезли в кузов. Потом шофер поехал в сторону деревни Боклы, и мы решили прокатиться.  Минули Боклу, шофер выехал на большак через Верблюжий дол (он здесь вливается в речку) и повернул в сторону Стерлитамака. Проехали деревню Соколы эстонские, поднялись на возвышенность и только тут мы решились спрыгнуть с машины. Ума ни у кого не хватило просто постучать по кабине и сказать, чтобы остановился. Я спрыгнул позади машины, считаю «удачно», так как проехал по дороге так, что только порвалась рубашка на локтях и запеклась кровь. Но это не омрачило наш восторг от поездки. Когда мы стояли в кузове у кабины, мы смотрели на других пацанов свысока – пусть нам завидуют. Мы и не горевали, что теперь придется топать пешком, а босиком-то три километра совсем не трудно, да еще напрямую через деревню Подгорную.

Сразу же по пути попалось пшеничное поле, на котором росла дикая морковь, как раз она была еще молодая. Стебли, снимая кожицу, ели, а саму морковь с нежной белой мякотью, складывали за пазуху (карманов-то пацанам не шили), чтобы принести домой. Наша добыча пришлась всем по вкусу.

Страниц: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50

Опубликовано в Проза, просмотров: 87 174, автор: Kabanov (44/72)