Годы надежд и испытаний

Приходилось мне бывать и в ночном. Тогда у нас было две лошади: кобыла Рыжуха и мерин Рыжко. Вот с Самошкой я и ездил в ночное. Поле, где пасли всех лошадей, находилось на севере от деревни, по дороге, по которой ездили в Раевку. Она проходила через деревню Молоканы (как называли ее тогда), потом поворачивала направо, с выездом на Стерлитамакский тракт. Перед нашей деревней (если ехать обратно) на этой дороге стоял высокий крест. Потому дорогу называли Крестовой. По ней ездили, проезжая Верблюжий дол. А по долу в те годы бежал небольшой ручеек, а за ним было непаханое поле, которое называлось почему-то «Колычек». Первозданная росла там трава. Брали с собой одежду, чтобы не лежать на голой земле. Ночь. Чистое небо. Только слышно, как фыркают лошади. Жужжа, летают большие майские жуки. Кто не спит, поймает жука и спящему под рубаху подсунет. Тот, конечно, шумит, ругается. Другие смеются. Утром домой.

В одну из летних ночей в нашей деревне случился пожар: горела «на задах» — за огородами — рига Кабанова Автонома ¹⁰ (его семью в деревне звали Томоновы). Вся деревня была на ногах. Отец выкатил на улицу бричку, все ценное из нашего дома вынесли  и сложили в нее. Я сбегал к дяде Сергею, и они сделали то же самое, как и многие другие. Мама, да и не только она и еще кое-кто, брали иконы и, подняв их вверх, руками поворачивали, как бы говоря ветру: дуй в ту сторону, а не на деревню. В ту ночь все лошади были в ночном. Возили воду в бочке из речки по проулку около нашего дома. Это было единственное место, где можно было хорошо подъехать к речке. Возили на жеребце деда Василия. Этот жеребец в ночном, конечно, никогда не бывал. Поливали стоявший в стороне еще не молоченый стог пшеницы и отстояли его. Потом в народе говорили, что кто-то из сыновей Тамоновых в риге курил, поэтому и загорелось.

У Тамоновых были гуси (я не помню, чтобы гуси были еще у кого-то). Они прямо с улицы поднимались в воздух и улетали в сторону Верблюжьего дола. Видимо там, у воды и травы им было больше раздолья, чем в речке у деревни. На ночь они прилетали обратно. Про волков тогда не было слышно. Правда, однажды я видел, как татары на лошадях гнались за волком. Он бежал со стороны Верблюжьего дола через деревню Подгорная в сторону Крестовой горы.

У деда Василия был дом пятистенник, и в этом дому набиралось жильцов вместе с внуками до двадцати человек. Поэтому сразу у входа были большие полати. А прадед Иван с бабкой жили в маленьком домике на огороде. А чуть подальше была баня, где однажды я мылся вместе с дядей Макаром. Во дворе был сруб с двумя окнами, в нем находились свиньи и телята. Когда в 1904 году переехали сюда из старой Елатомки, это было первое жилье. Во дворе был колодец, в котором потом, в 1934 году при разборке сруба задохнулся Вдовин Михаил. Зачем понадобился колхозу этот сруб?

У деда Василия для ведения сельскохозяйственных работ был полный набор техники: молотилка, сноповязалка, лобогрейка, веялка. Молотилку приводил в движение расположенный в стороне круглый привод с четырьмя дышлами для четырех лошадей. На приводе дощатая платформа, на которой стоит человек и погоняет лошадей. Привод вращал вал, на конце которого был большой маховик и кожаный ремень  от маховика вращал молотилку. Я тоже залезал на платформу «помогал» гонять лошадей.

Помню, однажды дядя Сергей задавал в молотилку снопы, которые ему, разрезая коротким серпом шпагат, подавал один человек. Для защиты от пыли дядя Сергей надел противогаз. Из омета¹¹ на стол снопы кидал уже другой человек. Бабы веяли, мужики обмолоченную солому метали в стог. Дирижировал всем дед Василий. Все были заняты работой и никто, даже погонщик лошадей, не заметили, как пятилетний мальчик переходил через вал, вращающий колесо. Видно, рубаха была длинная, или нагнулся он – вал захватил его рубашонку и закрутил так, что отлетела его голова. И не стало Васеньки – последнего сына деда Василия. Мне тогда было года три, и я это знаю со слов матери.

У деда была своя кузница (напротив дома, через улицу) и в ней стоял сверлильный станок. Я пробовал его крутить и даже мехами с помощью палки раздувал уголь, а отец что-то нагревал, потом на наковальне разбивал. За огородами и за гумнами была целая деревня амбаров. У деда Василия было два: один большой, а напротив его – поменьше, но с навесом для молотилки и прочего. Все амбары стояли на камнях, чтобы под амбары мог проникнуть ветер, и мы, пацаны, под ними лазали.

Семья была большая, поэтому одного стола не хватало, и внуки обедали за отдельным столом. Было своеобразное разделение труда – одна из снох варила, парила, пекла, другая занималась коровами, кто-то ухаживал за телятами и свиньями. На мужиках лежала забота о лошадях. Работы хватало всем. В деревне был даже табун свиней, которых гоняли пастись к речке в сторону деревни Подгорной.

Страниц: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50

Опубликовано в Проза, просмотров: 87 181, автор: Kabanov (44/72)