Годы надежд и испытаний

Как-то во время каникул в ресторане (в подвале) мы втроем отмечали мой день рождения. Остограмились, закусили и стали ждать официантку. Ее не было видно. Сначала пошел искать ее Димка – не нашел, потом пошел Гриша – тоже не нашел. Я тоже искал ее, но так и ушли не расплатившись. Тут уж мы не виноваты – втроем искали. Бывали там и еще, но честно расплачивались.

Гриша был несдержанный, в отца. Как-то его ребята чем-то разыграли, и он, вспыхнув, в сердцах бросил об пол книгу, которую читал (вот так проявлялся отцов характер). Через минуту, когда он немного остыл, я ему говорю:

– С какими глазами ты будешь подавать библиотекарше порванную книгу?

Он в ответ:

– Что я могу поделать с собой? Ладно, ты такой спокойный!

Сказал все на той же высокой ноте. Я ему еще тише:

– Надо сдерживать себя. Ты не один, здесь живут разные люди.

Это было в первый год нашей учебы. Во время сдачи экзаменов, когда осталась одна математика, у меня начался кровавый понос, да такой, что я один не смог идти в больницу. Шли под руку с Гришей. Только на четвертый день врачи смогли остановить кровь, а на пятый день меня кое-как выписали — студенты уже разъезжали по домам из общежития. Учитель математики посмотрел на меня черного, изможденного и сказал:

– Хотел я тебя оставить на осень, да ты тогда все забудешь, поставлю я тебе тройку, и иди поправляйся.

Как мы жили? Получали стипендию девяносто рублей. Шестьдесят удерживали за столовую, находившуюся при  общежитии, за общежитие и стирку постельного белья. Остальные тридцать – тратили кто куда.

Тогда в кинотеатрах шли картины все больше о гражданской войне – надо посмотреть, а еще исторические – обязательно посмотреть, ну и попробовать сливочное мороженое тоже надо.

На каникулы вернулся к дяде Макару. А тут надо было  хоронить его сына, за день до этого рожденного и сразу же умершего. Пришлось нести его мне. Мы идем, и начинает дуть  горячий удушающий ветер – «афганец», то есть со стороны Афганистана. Я думал не дойду. Остальное сделал дядя Макар и его тесть Автоном.

Здесь же жила Трушина Дуся. К ней на выходной приехал ее брат Ефим – тот самый, с которым я заканчивал третий класс. Он работал на почте в районе Векиль-базар и там мне нашел работу счетоводом в МТС. Это от города Мары километров восемь. Проработал я там полтора месяца. Так было лучше и для меня и для дяди Макара, я его освободил от лишних расходов.

Дали мне постель. Спал в конторе, на ночь сдвигая два стола. Обедал в чайхане. Каждый день покупал виноград (в МТС было свое подсобное хозяйство), один день ел арбуз, на другой – дыню, покупал катык (кислое молоко) и пил его с водой. И так я поправился после той изнурительной болезни, что студенты потом спрашивали:

– Где ты был? Ты даже так вырос!

Надо же было тому случиться: Ефим съездил к сестре, опоздал на пятнадцать минут и его уволили. Был такой закон тогда. Он вынужден был жить и ночевать в сарае, а  когда мне дали комнатку (полтора на три  метра), где стоял только топчан, то мы стали спать вдвоем. А в октябре Ефима и Димку взяли в армию.

Как-то мы с Ефимом добирались с разъезда в райцентр. Жара стояла, казалось, невыносимая. Была середина июля, на небе ни облачка, в тени, как правило – сорок пять градусов, в песке пекли куриные яйца. Стоять долго на одном месте было невозможно – жжет ноги сквозь подошву. Пить хотелось ужасно, слюна во рту как клей, пили воду даже из арыка, но лучше не становилось. По пути зашли к одному туркмену –знакомому Ефима по работе на почте. Он нас усадил на коврик, нарезал арбуза. От выпитой в арыке воды и съеденного арбуза аж дышать стало тяжело. Но жажду утолили ненадолго, ибо снова оказались под солнцем на горячем песке. Хоть и недолог был путь, но изнурителен.

Кончились мои каникулы, закончилась работа счетовода, мне выдали зарплату. Я получал аж триста рублей в месяц! И снова техникум.

Мое прошлое так довлело надо мной, что я все время ходил как бы с опущенной головой, как униженный, как отверженный всем обществом. Мне казалось, что все знают, из какой я семьи, где находится мой отец. Меня это сильно угнетало, хотя никто и никогда об этом меня не спрашивал. Видно в то время  никого и ничто не интересовало, как, впрочем, и меня самого. То ли многие были с такой судьбой как у меня, но в общежитии разговоры велись только о настоящем – учебе, кино и прочем подобном. И чтобы как-то сравняться с другими студентами, я решил написать заявление в комсомол. Не знаю, что я стал бы врать о себе, но мне никаких вопросов не задавали. Был в техникуме драмкружок – я и туда записался. В двух пьесах играл самые маленькие роли, меньше которых уже не было. Выступали два раза в подшефной воинской части, а они у нас. Я даже в аэроклуб три раза ходил – изучали устройство планера. После всего этого я поднял свою голову повыше.

Страниц: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48

Опубликовано в Проза, просмотров: 97 008, автор: Kabanov (44/72)