Начнем анализ с очевидного сходства автора и его героев. Во-первых, Чехов и Громов ровесники. Громову тридцать три года. Чехову, когда его рассказ появился в ноябрьской книжке «Русской мысли» за 1892 год, до тридцати трех лет недоставало около двух месяцев. И Чехов и его герой оказались в ранней молодости в очень сложной, тяжелой в материальном положении ситуации. У Громова был арестован за служебные преступления (подлоги и растраты) отец, после чего материальное положение семьи резко изменилось в худшую сторону. Отец умер в тюрьме, дом и вся недвижимость были проданы с молотка. Громов, получавший от отца, будучи студентом в Петербурге, 60-70 рублей в месяц и не знавший поэтому нужды, вынужден был зарабатывать для себя и для матери тяжелым и низкооплачиваемым трудом (давать грошовые уроки, заниматься перепиской).
В такой же ситуации оказался и юный Чехов после разорения отца и бегства семьи (от кредиторов) из Таганрога в Москву. Ему в основном приходилось содержать старых родителей и несовершеннолетних братьев и сестру, учась при этом в университете, только не в Петербургском, как Громов, а в Московском. Но здесь сходство судеб заканчивается и становится очевидным существенное различие автора и героя. Громов в отличие от Чехова этого жизненного испытания не выдержал: «он пал духом, захирел и, бросив университет, уехал домой». Но и дома его жизнь не сложилась: он заболел манией преследования и оказался в палате № 6. Не случайно, видимо, и то, что Громов дворянин. Как врач, художник и социальный наблюдатель Чехов, как правило, очень точен: в одинаковой жизненной ситуации плебей Чехов оказывается сильнее и жизнеспособнее дворянина Громова.
Еще одно сравнение Громова уже не с автором, а с одним из чеховских персонажей, может показаться невероятным, но оно, однако, оправдано. Дело в том, что у Громова такое же имя и отчество (Иван Дмитрич), что и у персонажа раннего чеховского рассказа «Смерть чиновника» — Червякова. Более того, и Червяков, и Громов переживают схожее болезненное состояние, сопровождаемое беспричинным паническим ужасом, который совершенно завладевает их сознанием (Червякову кажется, что он оскорбил генерала, чихнув на его лысину; Громов заболевает манией преследования). Червяков смешон и жалок. Громов жалок, как и всякий слабый человек, но не смешон и, конечно, заслуживает нашего читательского сочувствия. А повествователь высказывает свою симпатию к Громову прямо: «Мне нравится его широкое, скуластое лицо… Нравится мне он сам…». Червяков равен своей болезни, которая только подчеркивает его моральное ничтожество. Громов, разумеется, больше своей болезни. Имена и отчества этих персонажей одинаковы, но зато совершенно различны их фамильные имена: Громов (от гром) и Червяков (от червяк), как небо и земля. И все же, все же в сложении их судеб болезнь, слабость играют решающую роль. Червяков умирает от беспричинного страха. Громов от своего беспричинного страха, который он не может преодолеть, оказывается в палате № 6.
Неудача Громова в общем понятна, в основе ее болезнь, его личная слабость, поражение в борьбе с судьбой. Сложнее случай Рагина. Физически и психически он в отличие от Громова совершенно здоров. И его неудача запертого в палате для умалишенных здорового человека кажется вопиющей несправедливостью и нелепой, абсурдной случайностью. Но так ли случайна эта неудача Рагина в рассказе Чехова?
И Громов и Рагин в некотором отношении близки Чехову, и сравнение героев с их автором напрашивается само собой. Громов — ровесник Чехова, он мог быть его университетским товарищем, Рагин его коллега, врач. Чехова и Громова разделяет болезнь как жизненная неудача, как личная роковая катастрофа последнего. Это, может быть, не вина, а беда Громова, сломавшая судьбу этого интеллигентного, порядочного человека. А что разделяет Чехова и Рагина?
Рагин гораздо старше Чехова, он закончил гимназию в 1863 году, когда Чехову было всего три года. Сам Чехов закончил свое гимназическое учение в 1879 году,19-ти лет. То есть с Рагиным их разделяет около 16 лет — почти поколение. Рагин мог быть старшим товарищем Чехова, его наставником, опекуном в общей врачебной профессии. Но вот здесь, пожалуй, и проходит заветная черта между автором и героем. Дело в том, что Рагин в рассказе Чехова по сути перестает быть врачом. Он перестает исполнять свой врачебный и нравственный, связанный с этой профессией, долг: не лечит больных, не занимается делами больницы, не борется со злоупотреблениями своих подчиненных, то есть пассивно потворствует этому злу. Причем (и это, может быть, самое важное в рассказе) делает это Рагин сознательно, в согласии со своей доморощенной философией и с позиции самоустранившегося созерцателя, взирающего на мир с некоторой (для Чехова, разумеется, ложной) буддийско-шопенгауэрианской высоты.
Страниц: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
Опубликовано в Публицистика, просмотров: 45 376, автор: evgkon (8/9)
Добавить комментарий
Для отправки комментария вам необходимо авторизоваться.